Приложение 1: Пандит Гуманирамджи: О природе блаженной мирной смерти.
Ачарьякальпа пандита Тодармалджи из Джайпура
(Нижеприведённое сочинение, принадлежащее перу благословенного сына пандиты Шри Тодармалджи – пандиты Шри Гуманирамджи, было обнаружено в книге соученика Шри Тодармалджи – пандиты Раджмалджи, известной как «Джняна-ананда нирбхара ниджараса шравакачара» и, учитывая степень его литературных достоинств, опубликовано в «Атмадхарме», №№ 244-244. Здесь мы приводим ряд выдержек из самого начала этого текста.)
Слушай, о бхавья-джива! Сейчас тебе предстоит узнать, что же собой представляет блаженная смерть-самадхи. Термин «самадхи» означает свободное от всяких страстей, умиротворённое состояние [души]; таким образом, принятие смерти в состоянии, исполненном знания различий [Я и не-Я], бесстрастном и умиротворённом, называется смертью-самадхи. Таково краткое определение данного термина, более подробное приводится ниже.
Человеку, обладающему правильным знанием, по самой его природе свойственно лелеять желание осуществления такого рода смерти: мечта эта сопровождает его всегда и везде. Видя же, что смертный час приблизился вплотную, он становится столь же бдительным, как дремлющий лев, которого зовёт некий человек: «Эй, лев! Разве ты не видишь, что тебя непрерывно атакуют вражеские армии? Вспомни же свою доблесть; выйди их пещеры! Готовься [к бою], пока полчища врагов ещё далеко, и да одержишь ты победу над их армиями!» Среди великих людей существует традиция готовиться к сражению заранее, при первых признаках появления недруга.
Этот человек, [обладающий правильным знанием], услышав подобные речи, сей же миг поднимается доблестным львом и издаёт такой рык, который не уступает грохоту молнии Индры в месяц Ашадх.
Итак, узрев приход смертного часа, человек сей становится предельно бдительным, подобно льву, и отбрасывает всякую трусость настолько далеко, насколько возможно.
Кто такой самьяг-дришти?
Природа Атмана сияет в его сердце ярко, подобно божественному светильнику. Благодаря свету того знания он исполнен вкуса блаженства[i]. Себя же он отчётливо воспринимает бестелесным живым существом, сформированным самим веществом сознания[ii]; божеством сознания, наделённым бесконечными неистощимыми качествами, благодаря обилию которых он не испытывает ни малейшей привязанности к чужеродным субстанциям.
Почему у самьяг-дришти не возникает и тени привязанности?
Человек, обладающий истинными воззрениями, осознаёт собственную природу как знающую, видящую[iii], отличную от чужеродных субстанций, вечную и не подвластную тлению, тогда как чужеродные субстанции, а вместе с ними и влечение с отвращением, знает как недолговечные, преходящие и в корне отличные от собственной природы. Так почему же самьяг-джняни должен испытывать какой-то страх?