Джайнская община после Махавиры.

Мы рассмотрим в первую очередь Бенгалию, но не потому, что она была важным центром джайнизма, а потому, что в этом регионе легко проследить рост и угасание этой религии. Мы видели, что сам Махавира ходил в Ладху (Западная Бенгалия) в тот период, когда он ещё не достиг всеведения, но натолкнулся там на нецивилизованное поведение местных жителей. Вполне вероятно, что при жизни Махавиры культурный уровень населения той части страны был не слишком высок.

Условия, видимо, радикально изменились всего лишь два века спустя. В период правления Чандрагупты Маурьи главой джайнской общины в Магадхе был Бхадрабаху. Один из его учеников – Годаса, сформировал Годаса-гану

[1]. Согласно Кальпа-сутре, эта Годаса-гана была разделена на четыре шакхи[2]. Интересно отметить, что три из этих шакх были названы по трём важным городам древней Бенгалии. Этими шакхами были Тамралиптика (по Тамралипте в южной Бенгалии) и Котиваришия (по Котиварше в северной Бенгалии). Кажется, что центр джайнизма в то время должен был сдвинуться в направлении Бенгалии, в противном случае шакхи не могли быть названы по тем бенгальским городам.

Было обнаружено, что некоторые из тех шакх, ган, кул[3] и т.п., упоминаемых в Кальпа-сутре, встречаются и в надписях, открытых в Матхуре. Эти надписи относятся к первым пяти столетиям христианской эры, что доказывает, что шакхи и т.д., упомянутые в Кальпа-сутре, действительно существовали. Отсюда кажется вероятным то, что шакхи, названные по бенгальским городам, были реальными структурными единицами, а не позднейшими фиктивными добавлениями.

Первым эпиграфическим свидетельством существования джайнизма в Бенгалии является надпись на медной дощечке, найденной в Пахарпуре, в округе Раджшахи (Бангладеш). Эта надпись, датируемая 459 г. от Р.Х., упоминает о существовании вихары, основанной учениками Ниргрантхи Гухананди. Сюань Цзан, побывавший в Индии между 629 и 645 г., посетил также и Бенгалию. Он писал, что среди не-буддистов в Пундравардхане большинство составляли дигамбара ниргрантхи.

Столь сильное влияние джайнизма, видимо, было резко прервано немедленно после упомянутого времени, поскольку ни одна из надписей бенгальских царей Палы и Сены не упоминает о джайнизме. Необходимо заметить, однако, что в Бенгалии не было найдено ни одной каменной статуи богов, датируемой ранее, чем 9 в. К тому моменту джайнизм почти исчез из Бенгалии, следовательно, в этом регионе могли быть найдены лишь джайнские каменные статуи. Среди джайнских образов, найденных в Бенгалии, заслуживают упоминания следующие:

1. Статуя Ришабханатхи, найденная в округе Динаджпур. Она, вероятно, была создана в ранний период правления Палы и является одним из прекраснейших образов, найденных в Бенгалии. Ришабханатха показан в сидячей позе, называемой дхьянамудра.
2. Другая статуя Ришабханатхи была найдена в деревне Барабхум, в округе Миднапур. Здесь он изображён в стоячей позе, называемой кайотсарга.
3. Статуя Паршванатхи в позе дхьянамудра, найденная в деревне Деульбхир, в округе Банкура.
4. Статуя Паршванатхи в позе кайотсарга, найденная в деревне Датта-Бения, в округе Паргана.
5. Статуя Шантинатхи в позе кайотсарга, найденная в деревне Уджани, в округе Бардхамана.

Все эти статуи были однозначно идентифицированы как образы джайнских тиртханкаров. Кшитит Мохан Сен полагал, однако, что в действительности в Западной Бенгалии существовало много больше джайнских статуй, но они потеряли свои отличительные черты. Их связь с джайнизмом была забыта, и теперь они почитаются деревенскими жителями как образы Бхайравы.

Сен также прослеживает джайнский источник ряда бенгальских слов. Например, верхнее одеяние джайнских монахов называется паччхер, а в бенгальском языке оно превратилось в паччхари. Подобным же образом метла, используемая джайнскими монахами[4], называется пиччхи, и в Западной Бенгалии метла называется пиччха.

Поэтому необходимо признать, что джайнизм, который 1500 лет назад был достаточно силён в Бенгалии, исчез оттуда, оставив лишь немногочисленные следы среди местного населения

Из Паришиштапарвана Хемачандры явствует, что джайнизм почти исчез из Бихара к тому моменту, когда Сампрати, внук Ашоки, взошёл на трон в Удджайини в 3 в. до Р.Х. Но это не так. Джайны продолжали существовать в Бихаре и продолжали сооружать храмы и воздвигать статуи по всему югу Бихара в течение многих столетий. В этом регионе было обнаружено множество джайнских статуй, особенно в округе Манбхум. Среди прочих джайнских реликвий округа Манбхум особого упоминания заслуживают джайнские храмы и скульптуры в маленькой деревне Пакбира, находящейся в 32 км к северо-востоку от Барабазара. Они привлекли внимание археологического отдела в прошлом столетии. Археологический обзор Индии, том VIII, говорит о реликвиях в Пакбире[5] следующим образом: Здесь находятся многочисленные храмы и скульптуры, главным образом джайнские; а главный объект, привлекающий внимание – это колоссальная обнажённая фигура, с изображением лотоса на пьедестале, высота которой 2,25 м[6]

Предполагается, что джайнизм был активен в Бихаре вплоть до 12 в. Поскольку большинство найденных статуй обнажены, можно высказать предположение, что большинство бихарских джайнов были дигамбарами. Но из того факта, что они не оставили никакой литературы, можно сделать вывод, что они были простыми людьми без интеллектуальных претензий. Эта община, скорее всего, была хорошо обеспеченной финансово, иначе они не смогли бы соорудить столько статуй.

Трудно сказать, пользовался ли джайнизм когда-либо влиянием в Ориссе. Единственными свидетельствами раннего периода его существования здесь являются две надписи, найденные в пещерах Удаягири в районе Бхуванешвара. Одна из них сделана царём Кхаравелой в пещере Хатхигумпха, а другая – его главной царицей Агхамахиши в пещере Манчапури. На основании палеографических свидетельств Д.Ч. Сирчар предположил, что эти надписи принадлежат к 1 в. от Р.Х.[7]

Краткая надпись, сделанная царицей, посвящает эту пещеру джайнским шраманам, из чего можно сделать вывод о том, что царица с почтением относилась к джайнской религии. Надпись царя Кхаравелы в пещере Хатхигумпха была предметом многихнаучных комментариев, сделанных видными историками. Среди всех причин интереса к этой надписи присутствует и тот факт, что эта надпись – весьма длинная и содержит детали ряда событий, представляющих исторический интерес. Здесь, однако, могут обсуждаться лишь те аспекты этой надписи, которые имеют отношение к джайнизму.

Надпись начинается с благословения �Намо арихантанам, намо савва сиддханам�. Это элемент джайнской формулы поклонения[8] и, поэтому, Кхаравела либо был джайном, либо глубоко уважал эту религию. На двенадцатом году своего правления он вернул в Ориссу статую Калинга Джины[9], которая была ранее увезена Нандараджей Магадхи.

Для Кхаравелы это было или религиозным актом, или же вопросом престижа. На тринадцатом году своего правления он упоминает возведение храма в непосредственной близости от хранилища мощей[10] архата в Кумари Парванта.

Но на этом все упоминания о джайнизме в пещере Хатхигумпха кончаются.

Помимо этих надписей Кхаравелы и его царицы мы не знаем ничего о джайнизме в Ориссе в тот период. Шубринг не склонен придавать большое значение надписи Кхаравелы с джайнской точки зрения. Он пишет: �То, что эта сильно повреждённая надпись начинается с джайнской формулы поклонения – это верно, но склонность учёных делать из этого выводы о каких-либо ощутимых делах в пользу джайнизма, оказалась несостоятельной и осталась без объяснений. Можно предположить, что джайнские общины процветали там в период правления Кхаравелы�[11]. Можно согласиться с таким мнением Шубринга, поскольку, если бы Кхаравела, важный царь Калинги был джайном, то он определённо был бы упомянут в древней джайнской литературе. Но джайнская литература не содержит даже и намёка на его существование.

В вопросе о пещере Хатхигумпха остаётся ещё один важный пункт, состоящий в том, что �кроме как на основании надписей Кхаравелы мы не можем приписать их джайнам, ибо ничего из декора не говорит об их джайнском характере: изображённые там божества – раннеиндуистские: например, солнечный бог Сурья и лотосовая богиня Гаджа-Лакшми (Падма-Шри); фигурный рельеф в Рани-Гумпха интерпретировался некоторыми как сцены из жизни Паршванатхи, тогда как другими – как сцены из популярных историй о Васавадатте и Шакунтале, и даже предполагалось, что всё сооружение было театром��[12]

Говоря кратко, мы знаем, что главная царица Кхаравелы покровительствовала джайнам, да и сам царь Кхаравела дружественно относился к ним.

Существует позитивное свидетельство, что в 11 в. некоторые пещеры из группы Кхандагири, особенно пещера №11,  использовались как джайнские святые места. ��Несколько старых пещер с помощью высекания рельефов тиртханкаров и шасанадевов были превращены в святилища�[13]. Кроме того, там было найдено большое количество обнажённых соляных фигур тиртханкаров, принадлежащих к тому же периоду. �Длительная связь пещер Кхандагири с дигамбарами в период правления Гангов и их наследников – Гаджапати, доказывается грубыми рельефами тиртханкаров на стенах пещеры, которые восходят не ранее, чем к 15 в., а многие – даже более поздние. Однако, прямые свидетельства того, что эти пещеры принадлежали в то время монашеским братствам, отсутствуют�[14].

Джайнизм в Ориссе исчез, видимо, после 16 в.

Таким образом, мы знаем, что джайнизм существовал в Ориссе в течение примерно 1700 лет, начиная с первого столетия до Р.Х. и до 16 в. Значительную часть этого периода пещеры Кхандагири использовались джайнами как религиозные центры, как места проживания монахов, а также и как храмы, однако мы не знаем, занимали ли джайны эти пещеры постоянно или время от времени. Существование обнажённых образов тиртханкаров в 11 в. доказывает, что, по крайней мере в те дни, джайны, занимавшие эти пещеры, принадлежали к ветви дигамбаров.

Мы не знаем, когда и как джайнизм проник в южную Индию. Традиционно самым ранним центром джайнизма в южной Индии считается Шравана-Белгола  на юго-западе  Карнатаки. К сожалению, не существует никаких эпиграфических свидетельств в поддержку этой теории. Самая ранняя джайнская надпись, найденная в этом месте, датируется примерно 600 г.[15], хотя неподалёку оттуда были найдены и более древние надписи. Одна из них �  надпись на медной дощечке, найденной в Мерчаре, датируемая 466-467 гг., упоминает дар жителей деревни Баданегуппе джайнскому храму Шривиджая в Талвананагаре[16]. Это доказывает, что джайны уже утвердились в этой местности к 5 в., но Шравана-Белгола не могла быть их первым центром в южной Индии. Надпись, датируемая 600 г., найденная в Шравана-Белголе, – один из самых важных документов в истории джайнизма  Суть этой надписи следующая:

�После Махавиры последовательность учеников была такой: Гаутама, Лохачарья, Вишнудева, Апараджита, Говардхана, Бхадрабаху, Вишакха, Протхила, Критикарья (?), Джая, Сиддхартха, Дхритисена и т.д. Принадлежащий к этому списку Бхадрабаху, обладавший знанием прошлого, настоящего и будущего, узнал, что в Уджайини должен случиться двенадцатилетний голод. Тогда вся сангха двинулась к югу. Они достигли процветающей местности. Ачарья Прабхачандра, зная о приближении своего конца, остановился с одним из учеников на холме Катавапра и, попросив остальную часть сангхи идти дальше, сам приступил к осуществлению самадхи[17]��[18]

Из этого должно явствовать, что первую (?) джайнскую сангху на юг увёл Прабхачандра, и что сангха, которая прибыла туда, ушла из Удджайини. В более поздних дигамбарских работах эта история, однако, видоизменяется. Бхадрабаху-катха (ок. 800 г) и Брихаткатхакоша (931 г.) сообщают, что ближе к концу своей жизни Бхадрабаху приказал своим последователям уйти в Пуннату (южная Карнатака), тогда как Бхадрабаху-чаритра утверждает, что он сам увёл сангху и умер в пути[19]. Поскольку дигамбары считают, что было два Бхадрабаху, первый из которых умер через 162 года после нирваны Махавиры (365 г. до Р.Х.), а второй – через 515 лет после нирваны Махавиры (12 г. от Р.Х.)[20], то не вполне понятно, какого из них поздние авторы имеют в виду.

Традиция шветамбаров, которой следовал Хемачандра, как мы видели, совсем иная. Согласно той традиции, сангха ушла на побережье, когда в Магадхе свирепствовала засуха, и вернулась по окончании голода. Сам Бхадрабаху не уходил на побережье с сангхой, а пребывал в Непале, где он принял обет махапрана. По завершении своей аскезы он вернулся в Магадху, где присоединился к сангхе.

Кроме того, согласно Хемачандре, почва для распространения джайнизма на юге Индии была подготовлена Сампрати, преемником Ашоки. Столицей Сампрати в то время был город Удджайини. Поэтому версия Хемачандры выглядит более правдоподобной, чем более поздние дигамбарские традиции.

Эпиграфические свидетельства, доступные на данный момент, показывают, что джайнизм проник в Декан скорее всего с запада. Хальси в округе Белгаон был самым важным джайнским  центром 5-м столетии. Цари династии Кадамба были в то время покровителями джайнизма. Хотя сами они были брахманами, некоторые из них давали джайнам земельные пожертвования и возводили джайнские храмы[21]. Это также поддерживает точку зрения, что джайнизм проник в южную Индию с запада и, возможно, из самого Удджайини.

Другим важным джайнским центром был Альтем в округе Колхапур. Здесь мы имеем надпись, датируемую 411 г. эры Шака (489 от Р.Х.), которая отмечает возведение джайнского храма вассалом Чалукьев, титулованным как Самийяр[22].

В штате Тамил Наду не было найдено никаких точных свидетельств существования джайнизма в ранний период. �Среди холмов и гор округов Пудуккоттай, Мадурай и Тирунелвелли было обнаружено большое число пещер. Два последних особенно богаты такими древностями, а округ Мадурай, как известно, обладает многочисленными монументами такого рода. Было обнаружено, что эти пещеры, как правило, содержат надписи. Сделаны они знаками алфавита брахми третьего столетия от Р.Х. Эти древности и надписи приписываются джайнам�[23].

Эта точка зрения была высказана К.В. Субрамния Ийером[24] несколько десятилетий назад. В то время надписи ещё не были расшифрованы. В 1966 г. И. Махадеван[25] смог прочитать большую часть этих надписей, которых, в общей сложности, примерно 75. Они упоминают посвящение пещер правителями или их слугами религиозным людям, однако остаётся неясным, какой точно религии следовали те, кому были посвящены пещеры. В некоторых надписях содержатся такие термины, как �асирьян� (�ачарья�), �упасакам� (�упасака�), �палли� (неиндуистский храм) и т.д. В одном месте (Пукалпур) также было найдено слово �амманам� (�голый�). Вероятно, некорректно будет приписывать посвящение пещер джайнским монахам на основании всего лишь нескольких слов  Ясно, что дони были религиозными людьми, но они могли принадлежать к любой неортодоксальной секте: к буддизму, адживике или джайнизму. �Голым� мог быть и монах секты адживика, поскольку, как мы знаем, по их правилам монах должен был ходить обнажённым. Таким образом, вполне вероятно, что пещера могла быть посвящена адживикам.

Позднее, однако, джайнизм стал важной религией в земле тамилов и оставил свой след в тамильской литературе.

Андхра-Прадеш в буквальном смысле пуст от каких-либо следов джайнизма в течение нескольких столетий христианской эры[26].

Самым ранним эпиграфическим свидетельством существования секты ниггантхов северной Индии является единственная в своём роде надпись царя Ашоки (3 в. до Р.Х.) Это Седьмой эдикт Ашоки, записанный на колонне Фирози Шах Котла в Дели. Эта колонна первоначально находилась в Топре, округ Амбала, штат Харьяна, и была перевезена в Дели Фирози Шах Тугхлаком. Ашока говорит в этом эдикте, что он назначил старших чиновников для надзора за деятельностью различных сект. Этим чиновникам было приказано заниматься вопросами, касающимися буддийской сангхи, брахманов, адживиков и ниггантхов. Существуют и другие эдикты Ашоки, упоминающие сангху, брахманов и адживиков, но ниггантхи не упоминаются больше нигде. Судя по тому, что были назначены чиновники для наблюдения за ниггантхами, эта секта существовала в данной области в достаточном числе, в противном случае отдельное упоминание об этом сообществе было бы излишним. Однако в джайнской литературе мы не находим никаких сообщений, способных доказать существование их сообщества в Харьяне в то время, да и сам Махавира, видимо, никогда не ходил западнее Шравасти, что на востоке Уттар-Прадеш. Но эпиграфическое свидетельство однозначно: ко времени Ашоки джайнская религия распространилась в северной Индии как минимум до Харьяны.

Из генеалогии понтификов, приводимой в Кальпа-сутре, следует, что в пределах ста лет от Ашоки джайнизм распространился на запад вплоть до Патханкота. Джайнским понтификом времён царя Сампрати, внука Ашоки, был Сухасти. Его ученик Рохана, ставший следующим понтификом, основал Уддеха-гану, которая разделилась на четыре шакхи. Одна из этих шакх называлась Удумбарика. Сейчас местность Аудумбара соответствует округу Гурудаспур, а её столицей была Пратистхана, ныне Патханкот. Таким образом, мы знаем, что большая группа джайнов обосновалась в районе Патханкота ко второму столетию до Р.Х.

Следующие два столетия абсолютно темны в плане какой-либо информации о джайнизме. Не существует никаких надписей и литературных документов того времени. Более поздние джайнские историки говорят, что джайнизм распространился до Удджайини в период правления Сампрати. Хемачандра писал, что Сухасти жил в Удджайини, а Сампрати, правивший оттуда, был покровителем джайнов. Это и вправду могло быть так, но нет никаких эпиграфических и иных независимых свидетельств в пользу близости Сампрати к джайнизму.

Удджайини, однако, был ареной важных событий, развернувшихся в 1 в. до Р.Х. Нижеприведённая легенда связана с завоеванием Удджайини шаками и началом эры Викрама.

Эта легенда упоминает Гардабхиллу, царя Удджайини. Он похитил сестру Калакачарьи, прославленного джайнского учителя. (Калака был царским сыном и позднее принял джайнизм. Его сестра, которую звали Саравати, была джайнской монахиней.) Калакачарья обратился за помощью в Шакастхану, к одному из скифских[27] царей. Но тот царь опасался начинать войну против Гардабхиллы, могущественного правителя, пользовавшегося покровительством богини Расабхи, которая одним звучанием её голоса делала невозможным для врага приблизиться к царю ближе, чем на 24 км. Со своей стороны, Калака тоже обладал магическими силами и мог по своей воле производить богатство. Он убедил царя шаков бросить свою армию против Удджайини. Когда они разбили лагерь на расстоянии 24 км от Удджайини, богиня возвысила свой  голос на защиту Гардабхиллы, но армия шаков заткнула ей рот стрелами, сделав её неспособной произнести ни звука. Гардабхилла был легко взят в плен, и сестра Калаки была освобождена. Позднее, когда Гардабхилла был прощён и освобождён, он удалился в лес, но был там съеден тигром. Несколькими годами позже сын Гардабхиллы, которым, по некоторым сообщениям, был прославленный Викрамадитья, выйдя с армией из Пратиштханы[28], изгнал захватчиков из Удджайини, где много лет царствовал в большом великолепии и установил эру, которая называется по его имени (58-57 гг. до Р.Х.).

Хотя трудно найти точные исторические основания этой легенды, её сюжет очень хорошо соответствует исторической ситуации первого столетия до Р.Х., так как это был период вторжений шаков в Индию и попыток индийских царей, особенно Шатаваханов, противостоять им. Индуистские Пураны, которые описывают Шатаваханов как андхров, причисляют Гардабхиллу к вассалам андхров. Таким образом, джайнская история частично подтверждается, и в основе приведённой истории о Калакачарье может лежать какая-то историческая истина.

Вполне возможно, что эта легенда существовала в той или иной форме именно с того столетия, но её первый письменный вариант содержится в Калакачарья-катханаке – работе Махесара Сури, жившего, по всей вероятности, в то же время, что и Хемачандра Сури (12в.). Таким образом, легенда или история о Калакачарье была записана спустя примерно 1200 лет после описываемых событий.

За вторжениями шаков в северную Индию последовали вторжения других чужеземцев, включая греков и кушанов, продолжавшиеся несколько столетий от начала христианской эры. Политический центр северной Индии сместился в Матхуру. И именно в Матхуре мы находим признаки существования в те времена процветающей джайнской общины.

Большое количество джайнских реликвий было обнаружено при раскопках холма Канкали-тила в этом городе. Эти реликвии включают две джайнские ступы, два храма и множество надписей, отмечающих передачу образов тиртханкаров и другие религиозные дела, совершённые благочестивыми джайнами. Некоторые из этих надписей содержат даты, указывающие годы эры Кушана. Эти даты лежат в промежутке между 5 и 98 годами этой эры. Поскольку мы не знаем точного времени начала этой эры, мы можем лишь приблизительно предположить, к какому периоду относятся эти реликвии из Матхуры.

Учёные придерживаются разных мнений относительно начала времени Кушана. Некоторые полагают, что это то же самое, что и эра Шака, и началась в 78 г. от Р.Х. Существуют и другие даты: 102, 128, 144 и т.д. Р.Ч. Маджумдар, однако, предлагает в качестве даты её начала 244 г. и такое предположение, кажется, получает всё больше и больше поддержки. Если последнее соответствует действительности, то получается, что период процветания джайнского сообщества в Матхуре лежит между 250 и 350 годами.

В период правления Кушанов Матхура была самым важным городом северной Индии. Там жили богатые люди всех общин: буддийской, джайнской и индуистской. Надписи, обнаруженные во многих местах Матхуры, показывают, что все эти сообщества сооружали религиозные монументы и давали пожертвования. Что касается Канкали-тилы, то это место, по-видимому, было в тот период �эксклюзивным заповедником� джайнов. Вероятно, несколькими столетиями ранее его занимали буддисты, соорудившие здесь ступу. Одна из джайнских надписей (№ 59)[29] ясно говорит, что джайнская статуя была установлена на месте Водве (буддийской?) ступы, а та, в свою очередь, была сооружена богами. Отсюда был сделан вывод, что к тому времени ступа настолько состарилась, что люди забыли о том, кто были её строители. Вероятно, они действительно думали, что ступу построили боги. В кушанский период буддисты Матхуры, видимо, сдвинулись к холму Джамалпура.

А сейчас мы можем рассмотреть надписи в Матхуре, относящиеся к кушанскому периоду. (В ï¿½Джайн шилалекха самграха�, том II, приводится в общей сложности 78 надписей. Понятно, что составитель этого тома упустил ещё несколько. Например, отсутствуют надписи на джайнских скульптурах, хранящихся в музее города Лакхнау (48 г.)[30].В любом случае, общее число открытых здесь джайнских надписей не может быть намного большим, чем 90.)

До того, как попасть под власть Кушанов, Матхура входила в состав империи Шаков-Пахлавов. Провинциальные правители, подвластные этим императорам, назывались �махакшатрапа�. Мы имеем лишь одну джайнскую надпись (№ 5), упоминающую махакшатрапу, которая принадлежит махакшатрапе Содасе. Она датируется 72[31] годом, но мы не знаем, какой эры. Вероятно, Матхура попала под власть Кушанов после Содасы. К их эпохе относятся три надписи, упоминающие Канишку (№ 19, 24 и 25), шесть – Хувишку (№ 37, 39, 43, 45, 50 и 56), который наследовал непосредственному преемнику Канишки Вашике, находившемуся у власти очень короткое время, и три – Васудеву (№ 62, 65 и 69). Имена правителей на других надписях, найденных в этом месте, либо не отмечены, либо нечитаемы.

Следующие тиртханкары упоминаются по именам:

1. Вардхамана: одиннадцать надписей (№ 5, 8, 9, 19, 30, 34, 36, 37, 75, 79 и 84); Махавира-одна (№ 16); Махавира и Вардхамана – одна (№ 67).
2. Самбхава-одна (надпись Хувишки на джайнской статуе из музея Лакхнау).
3. Ришабха-одна (№ 56); Ушабха – одна (№ 82)
4. Ариштанеми-одна (№ 28).
5. Шантинатха-одна (№ 29).

Помимо этих, существуют ещё и дарственные надписи: одна, посвящённая Немеше, который может быть Негамешей (№ 13), и одна – Нандьяварте (№ 59), а точнее – 18-ому тиртханкаре Аринатхе, символом которого является Нандьяварта[32]. Есть также четыре дарственных надписи (№ 22, 26, 27 и 41), посвящённые статуям сарватобхадра. Это четырёхсторонние скульптуры с образами тиртханкаров с каждой стороны.

Из вышеизложенного вполне понятно, что самым популярным тиртханкарой среди матхурских джайнов в те дни был Махавира. Весьма примечательным фактом является отсутствие имени Паршвы.

Многие из жертвователей упоминали свои профессии. В случае с женщинами порой упоминаются профессии их мужей. Отсюда мы знаем, что большинство жертвователей принадлежали к торговому сословию, хотя некоторые были ремесленниками. Ниже приводится список профессий или занятий параллельно с номерами надписей, в которых они встречаются (номера даны по �Джайн шилалекха самграха�):

Таким образом, мы получаем представление о том, как жили люди всех тех занятий, которые были обычными для большой провинциальной столицы тех дней. По крайней мере одна проститутка не постыдилась открыть тайну своей профессии на каменной табличке. Из тех надписей мало что можно узнать о социальных обычаях. В этом отношении интересна надпись № 14: здесь женщина по имени Лахастини (Балахастини?) говорит, что она вместе со своими родителями и родителями мужа, возвела религиозную арку. Согласно настоящему индийскому обычаю, женщина выполняет религиозные обязанности с семьёй мужа и ей нечего делать в данных вопросах со своими родителями. Выполнение религиозного акта замужней женщиной вместе с её родителями в Матхуре того времени, возможно, показывает, что эти люди были иностранцами (шаками или кушанами), недавно обращёнными в джайнизм, и всё ещё придерживающимися своих старых традиций.

Имена некоторых жертвователей также показывают иностранное влияние: Мосини (22). Бубу (52), Вадхара (31), Хуггу (31), Джабхака (35), Нада (8).

Другое влияние шаков очевидно в испорченном образе Сарасвати, найденном в Канкали-тиле: с каждой стороны от богини находятся помощники и один из них – шака.

Современный джайнский обычай длительных постов, выполняемых женщинами, был известен в Матхуре и в дни Хувишки: в надписи № 52 некая Виджаясири, жена Раджьявасу, говорит, что она провела месячный пост.

Джайнская иконография в те времена уже была стандартизирована. Все образы тиртханкаров носят на груди знак шриватсы – символ благополучия (возможно, это делалось и для того, чтобы отличить их от образов Будды, не имеющих такого знака).

Невозможно сказать с определённостью, принадлежали ли люди, спонсировавшие создание статуй и прочих религиозных предметов, к шветамбарам или дигамбарам. Жертвователи упоминают свои ганы, кулы и т.д. в сопровождающих надписях. Некоторые из этих ган и кул подобны тем, которые упоминаются в Кальпа-сутре. Калпа-сутра – сугубо шветамбарская работа, не признаваемая дигамбарами. Кроме того, только шветамбары верят в то, что бог Харинегамеша перенёс эмбрион Махавиры в лоно Тришалы, тогда как дигамбары напрочь отвергают эту историю. Следовательно, если имя �Немеша�, содержащееся в одной из матхурских надписей, представляет собой сокращение �Харинегамеши�, то джайнов Матхуры необходимо считать шветамбарами. С другой стороны, все статуи тиртханкаров, найденные  в Канкали-тиле, – обнажённые. Все джайнские статуи тех веков, например, найденные в Кахаоне (460 г.) в округе Горакхпур, изображают тиртханкаров обнажёнными. Добавим к этому ещё и тот факт, что в наше время большинство джайнов в штатах Уттар-Прадеш и Бихар относятся к дигамбарам. Так что трудно быть уверенными в том, к какой секте принадлежали джайны Матхуры в кушанский период. Вполне вероятно, что раскол между шветамбарами и дигамбарами в те времена ещё не был столь ясно выраженным. В любом случае шветамбары, если они уже существовали тогда как отдельная секта, ещё не начали поклоняться одетым образам тиртханкаров, ибо пока ещё не найдено таковых, датируемых ранее, чем 5-м в.

Итак, Матхура продолжала быть центром джайнизма в течение длительного времени: там было обнаружено много джайнских скульптур, относящихся и к более позднему периоду, включая эпоху Гуптов и раннее средневековье.

1. [1] Гана: школа, происходящая от одного учителя (букв.: собрание, отряд). (Г.Г.)
2. [2] Шакха: линия, �ответвляющаяся� от какого-либо одного учителя (букв.: ветвь). (Г.Г.)
3. [3] Кула: последовательнсть учителей одной линии преемственности (букв.: семья, род). (Г.Г.)
4. [4] Для безопасного удаления насекомых. (Г.Г.)
5. [5] В Пакбире всё ещё поклоняются колоссальной обнажённой фигуре Махавиры
6. [6] П.Ч. Рой Чоудхури, Джайнизм в Бихаре, Патна, 1956. Во вклейке к этой книге была воспроизведена фотография статуи 2, 25 м высотой. В сопроводительной надписи говорится, что это статуя Бахубали. Но это не может соответствовать действительности по следующим причинам: во-первых, на всех статуях Бахубали изображены вьющиеся по ногам растения, но в данном случае они отсутствуют; во-вторых, символ лотоса на пьедестале показывает, что это образ либо тиртханкары Падмапрабханатхи, символ которого – красный лотос, либо тиртханкары Наминатхи, символ которого – голубой лотос. Кроме того, культ Бахубали отсутствует в северной Индии.
7. [7] Д.Ч. Сирчар, Избранные надписи.
8. [8] ï¿½Арихант� – термин, общий для буддизма и джайнизма. Ясно, что эта ссылка относится к джайнским святым, поскольку джайнская формула поклонения следующая:
   1. Намо арихантанам.
   2. Намо сиддханам.
   3. Намо айярьянам.
   4. Намо уваджджхаянам.
   5. Намо лое савва сахунам.
   6. Буддийская формула ванданы следующая:
   7. Намо саммасамбуддханам парамтхадассинам
   8. Шиладигуна пара миппаттанам.
9. [9] Джаясвал читает эту строку в надписи как �Нандараджа-нитам ча калинга-джинам саннивеша��. Б.М. Баруа читает её так: �Нандараджа-джитан ча калингаджанасан (н)и(ве)шам��. Он переводит этот отрывок следующим образом: ��и, принудив Брихаспатимитру, царя народа Магадхи, поклониться себе в ноги, (сделал что-то по отношению к) селениям народа Калинги, подчинённого царём Нандой, � принёс богатство�� Таким образом, прочтение Баруа полностью устраняет теорию существования Калинга-джины.
10. [10] Баруа полагает, что предлагаемый Джаясвалом перевод �хранилище мощей� несоответствует действительности. Он переводит так: �Место покоя архата для выполнения обета сезона дождей�.
11. [11] Шубринг, Доктрина джайнов.
12. [12] Энциклопедия мирового искусства, том VIII.
13. [13] Дебала Митра, Удаягири и Кхандагири.
14. [14] Там же.
15. [15] Эта дата предлагается на основании палеографических свидетельств.
16. [16] Хотя в этой надписи ясно упоминается 388 г. эры Шака (466-467 от Р.Х.), но алфавит относится к 8 или 9 в. На этом основании было высказано предположение, что это – подложный документ. Однако вполне вероятно, что это копия документа 5 в.
17. [18] Джайн шилалекха самграха.
18. [19] Шубринг, Доктрина джайнов.
19. [20] Винтериц, История индийской литературы.
20. [21] Джайн шилалекха самграха.
21. [22] Там же.
22. [23] Там же.
23. [24] А. Нилакантха Шастри и В. Рамсуб Рамниам, Махавира и его учения,  Бомбей, 1977.
24. [25] И. Махадеван, Свод надписей тамильских брахманов, Мадрас, 1966.
25. [26] П.В. Десаи, Джайнизм в южной Индии, Солапур, 1957.
26. [29] Номера в скобках даны по �Джайн шилалекха самграха�, том II.
27. [30] Избранные надписи.
28. [31] Не 42, как в �Джайн шилалекха самграха�.